С наслаждением вытянувшись в кресле, праведница погрузила по мужски крупные стопы в ванночку с теплой водой и царственно протянула длани для маникюра. Жилистое мослатое тело расслабилось, грубые черты лица смягчились, тонкие серые губы обманчиво утратили желчный абрис, но пытливый мозг неустанно работал, прикидывая новые сравнительно честные способы отъема денег у бисерных кошелечков. Экран новейшего айфона то и дело вспыхивал оповещениями о сторублировании паствы. Зевнув во всю пасть, Мария, недовольно сморщила нос при виде пожертвований: 100, 50, 200 рублей. Конечно, в месяц набегала приличная сумма, но постыдились бы так крохоборничать, установить что ли им минимальную планку в тысячу? Оживившись и заерзав тощей задницей в кресле, чадородица стала обдумывать словеса, коими нужно было подтолкнуть сие неразумное стадо в правильном направлении. Нет ли в Библии чего подходящего о жадности дающих, мм? Рабочие планы некстати прервал звонок бабушки Оли, который Мария немедленно сбросила. Сперва документы на домик и земельные сотки в Подмосковье, потом общение, мстительно прошипела праведница. Старушка безуспешно пыталась связаться с внучкой и невесткой, посылала подарки и деньги. Подношения милостиво принимались в одностороннем порядке, но иллюзия родства рассеялась как утренний дивеевский туман. Привычно удалив костлявой клешней голосовые сообщения для Люсика от дурака Кроликова, Мария подтвердила бронь в ресторане и перевела деньги за персональные тренировки. Не то чтобы она была фанаткой спорта, но ей нравилось, когда крепкие мужские руки поправляли ее нелепую фигуру, распластавшуюся на тренажерах как лягушка в лаборатории, в ожидании препарирования. Да и православные знакомства с мамкиными корзиночками, бывшими зеками, вдовцами с детьми и импотентами, нашедшими утешение в вере, полностью себя исчерпали, поэтому спортзал был чуть ли не единственным средоточием тестостерона в святом месте. Погрузившись в греховные мечты, время маникюра и педикюра пролетело незаметно, на сегодня еще по плану был бассейн и массаж. Зажав, как обычно, чаевые и высыпав вазочку конфет в свою сиротскую торбу, праведница каркнула Спасибо и поступью старого прапорщика величаво покинула салон. Запрыгнув в новенькую блестящую иномарку, Мария по телефону поинтересовалась у мамули, забрала ли она крольчат из сада, приготовила ли ведро голубцов, праздничный торт и вывезла ли все барахло из православного бутика, в котором так ни разу ничего и не продали. Впрочем, так и было задумано. - Свитер в апельсинах, мамочка, можешь взять себе в честь моего дня рождения, - расчувствовалась праведница. - Спасибо тебе за меня! Газанув с места и обрызгав старух, спешаших на службу, желто-коричневым жидким снегом, чадородица поспешила на стройку дома. Гениальная идея, как всегда, пришла в секунду. Нашарив в торбе грязные носки Люсика, которые многодетная мать таскала уже второй месяц, праведница натянула их как перчатки, прикрыв свежий маникюр, и записала сто дублей жалостливых сторис для слабоумных сердобольных перетять. И только попробуйте теперь слать по сотке, весело гогоча и рассекая дивеевские лужи широкими колесами, думала Мария, направляясь прямиком к мохнатым сильным рукам массажиста |